Mariupol-8

Mariupol-city

М А Р И У П О Л Ь – 8

или

 Кризис в школе

 Это произошло, наверное, в 1983 году. Сын учился в 5 классе. Вообще-то в детстве он был довольно замкнутым ребенком и что-то вытащить из него было довольно сложно.

 А началось всё с не очень приятного случая. Он учился во вторую смену и, как-то зимой, пришел домой без шапки и портфеля, да ещё и весь в снегу. Мы были в шоке. Начали расспрашивать. И ему некуда было деваться, пришлось рассказать.

 Оказывается после уроков его одноклассники группой напали на него, стали бить, забрали портфель и шапку. Я быстро оделся и вместе с ним выскочил на улицу. Первого нападавшего на него я поймал сразу за нашим домом. Немного отлупил и заставил показать, где живут остальные. Зашли к одному, вышел папа подшофе. Я ему рассказал всё и сказал, что, в случае повторения, я никого жалеть не буду. Потом пошли на пустырь, который тогда был на месте нынешнего рынка 17 микрорайона, и нашли в снегу портфель и шапку.

 По возвращению домой, мы более подробно расспросили сына, что же произошло, что на тебя стали нападать одноклассники, да ещё и группой? И он вынужден был рассказать, что практически инициатором его третирования стала классный руководитель К-кашьян Людмила. Она до того невзлюбила его, что стала позволять себе угрозы в его адрес физической расправы и даже пару раз приложилась к ребенку. Всякими путями настраивала класс против него. И, мне стало ясно, что она готовилась к тому, чтобы отправить сына в школу для мало развитых. Тогда это практиковалось. Ну, а дети психологи хорошие. Тот, которого я поймал первым, был из многодетной неблагополучной семьи. Я его потом ещё пару раз ловил, но не бил, а просто довольно жестко предупреждал, чтобы он держался подальше от сына. А его научил, как избегать таких вот групповых нападений. Я сказал ему, что нужно с каждым разобраться поодиночке. А с тем, которого ты одолеть не можешь - бей первым и беги, ты ж хорошо бегаешь. Что он и сделал. Больше групповых нападений не было. Да и одиночных тоже. Он разобрался со всеми «друзьями».

 

Ну, а с К-кашьян мы решили поступить по-другому. Так как беседовать с человеком, который опустился до угроз ребенку, бесполезно. Я написал заявление директору школы в двух экземплярах. В заявлении всё описал и просил перевести сына в другой класс, параллельный. И мы всей семьей, вчетвером, пошли к директору. Им тогда был Михаил Айзикович Питкин. Он выслушал нас и был сильно, можно сказать, ошарашен, когда я попросил его расписаться на копии заявления. Она же педагог,- как-то растеряно произнес он.

 Через час К-кашьян уже была у нас дома. Меня не было. Разговарила с супругой. Но дело уже было сделано. Она была вынуждена охранять сына от всяческих неприятностей. Хоть он был совсем не паинькой. И учился из-под палки и баловался сверх меры. В дневнике она вызывала в школу только папу. Но восемь классов он закончил. А со временем стал и кандидатом наук…

 

Потом в этой же 27 школе училась дочка и дочка сына. И практически до настоящего времени, К-кашьян помнила нашу фамилию. Сначала дочке, ну а потом и внучке она постоянно говорила, что помнит нашу фамилию. Внучку так она путала с дочкой и говорила ей, что у неё особое отношение к нашей фамилии.

 А копию заявления я хранил вплоть до возвращения сына из армии.