Как мы учили играть в городки английского лорда
Глава 5. Мы выполняем миссию.
Но не это обилие спортсооружений поразило нас, а то, что почти на каждой площадке занимались люди! Оказывается, лордовский стадион был открыт для всех желающих. И ежедневно здесь собирался народ со всего графства с целью укрепления своего, обремененного тяготами буржуйской жизни, здоровья.
Площадку лорд должен был подготовить по присланным чертежам еще до нашего приезда. Место он выбрал рядом с теннисными кортами, что означало особое внимание лорда к новой для него игре.
Первым делом Матвеич достал рулетку и измерил все обязательные параметры площадки. Где-то что-то не сошлось на 1 см, но в целом довольный Матвеич поднял вверх большой палец, и удовлетворенный Каннингем стал нетерпеливо потирать руки.
Вокруг подтянулся любопытный народ. На соседнем корте миссис Каннингем, стройная высокая женщина с добрыми серыми глазами и приветливой улыбкой, и мисс Пумпердон изображали игру в теннис. С другой стороны площадки с длинным крокетным «молотком» прохаживался самый старший Каннингем – отец лорда, щупленький глуховатый старичок с лукавым взглядом и хитрой улыбкой из-под седых усов.
Степе, прошедшему необходимый тренинг в коридоре нашей московской квартиры, было поручено устанавливать фигуры и, заодно, обучить этому искусству «китайца». Степа лихо установил «пушку», а на исходную позицию вышел Матвеич для демонстрационного броска. Все почему-то заволновались, а больше всех Ленка, да так, что от волнения слегка прижалась к Джони, который, в свою очередь еще больше разволновался, что боялся даже шелохнуться.
Матвеич взял в руки биту, встал в стойку, прицелился и бросил. Бита в аккурат прилетела к основанию «пушки», от которой не осталось и следа. Это был бросок профессионала! То восхищение, которое наблюдалось в глазах Каннингема, не передать словами. Он больше ничего не хотел видеть и двинул на «кон», что попробовать самому.
Подражая Матвеичу, он поплевал на ладони, повторил позу и стал прицеливаться. Матвеич подошел к нему, чтобы внести коррективы в стойку, но не успел. А кто не успел, - тот опоздал! Лорд резко отвел бросковую руку назад для размаха и… звезданул не успевшему отойти в сторону консультанту тыльной частью ладони по глазу. Не ожидая встретить сопротивление со стороны постороннего объекта, его ладонь инстинктивно разжалась и бита, словно легкая стрела, выпущенная из лука, без всякого вращения полетела на соседний корт.
Не повезло мисс Пумпердон, которая в этот момент нагнулась поднять с земли мячик. Снаряд торцом угодил ей прямо в «десятку». Уверяю вас, что если бы у дамы ноги были расставлены чуть-чуть шире плеч, она бы точно лишилась девственности, если таковая у нее еще присутствовала. Дама не упала, а когда обернулась, ее удивленный взор был направлен почему-то на Степу. Лорд Каннингем кинулся к кузине, в лучших традициях английского джентльменства принес ей свои извинения, и попросил женщин во избежание рецидивов, перейти на другой корт.
Только после этого все внимание было переключено на пребывавшего в глубоком нокауте Матвеича. Глаз у него потихоньку заплывал, но, очухавшись, на вопрос, как он себя чувствует, от избытка эмоций сказал чисто русское: «А, хуйня! Пройдет!», и был готов к продолжению своей миссии. Лорд спросил: «Что есть такое «ху-инь-я»? Я ответил, что это профессиональный термин, обозначающий, что все в порядке.
Произошедшая осечка не выбила из колеи мистера Каннингема, азарт игрока пересиливал все остальное, и он решил повторить попытку.
Когда он встал на изготовку, все предусмотрительно ушли подальше за его спину, и только Степа с «китайцем» стояли впереди слева, готовые при необходимости быстренько установить новую фигуру.
При размахе ничего экстремального не произошло, но, на этот раз, лорд довольно поздно разжал руку, хотя вращение бите задать успел. Вращаясь пропеллером, снаряд полетел гораздо левее «города» с фигурой и на его пути была лишь только одна общая цель – Степа с прижавшимся к нему «китайцем». Надо сказать, что Степа продемонстрировал отменную физическую форму! Увернуться полностью он, конечно же, не успевал, но повернуться и пригнуться сумел. Поэтому снаряд, летевший с весьма приличной скоростью, во всю свою длину угодил бедняге прямо в зад и, затем, рикошетом задел по лбу «китайца».
Я знаю каков в гневе Степа и мысленно представил, как тот подберет сейчас дубак и превратит лорда Каннингема в отбивную. Но Степина реакция меня просто ошеломила. Он выпрямился, потирая ушибленное место, и сказал:
- Слушай, Серый, по-моему, надо сваливать! Он же нас тут всех перекалечит!
У «китайца» на лбу моментально выросла шишка, размером с сиську спасательницы Малибу. Но преданный азиат только замахал руками и запричитал: «хуинья, хуинья!»…
Я решил, что Ленке здесь уже оставаться не следует, так как способные к русскому языку англичане скоро будут крыть не хуже нашего, и попросил ее пойти погулять с Джони по окрестностям.
Тем временем слух о лорде-убийце, который «мочит» всех кого ни попадя окованной железом дубиной, моментально разнесся по спорткомплексу и народ, впопыхах собирая свои манатки, запрыгивал в автомобили и сваливал от греха подальше.
Однако лорд был неумолим. Он опять схватился за биту, и мне стоило большого труда уговорить его, прежде чем совершать броски, выслушать наставления Матвеича и сделать ряд имитационных упражнений.
Мы позанимались еще минут сорок, и когда у окружающих интерес окончательно угас, и все разошлись, Матвеич разрешил ему сделать несколько бросков с «полукона».
Затем мы договорились с лордом, что в дальнейшем обучение будет проходить по следующей программе: во второй половине дня Матвеич будет обучать лорда всяким приемам и упражнениям и задавать «уроки на дом», а по утрам лорд самостоятельно будет выполнять «домашние задания». Нам же в это время будет предоставляться «культурная программа».
Вечером я решил навестить пострадавших друзей. Глаз у Матвеича окончательно заплыл, но тот сильно не переживал. Его больше интересовал «учебный процесс». А вот Степу я застал голенького у зеркала, в которое он рассматривал простирающийся через оба полушария своей мощной задницы огромный синяк формы и цвета спелого баклажана. «Я же теперь неделю сидеть не смогу», - пожаловался друг, но в этот момент в дверь постучали, и после того, как Степа накинул на себя банный халат, дверь открылась, и в комнату вошла, держа в руках какие-то баночки и скляночки, мисс Пумпердон. Я с интересом посмотрел на Степу, а тот смущенно пояснил:
- Катрин (ого! когда успел!) – профессиональный врач. Она обещала помочь мне.
Я не стал мешать процессу излечения и пошел восвояси.
Ленку я не нашел. Она уехала с Джони куда-то на дискотеку. И я, оставшись в одиночестве, чтобы шибко не грустить, пропустил с самым старым Каннингемом по маленькому стаканчику "Белой лошади», и пошел спать.
Но не это обилие спортсооружений поразило нас, а то, что почти на каждой площадке занимались люди! Оказывается, лордовский стадион был открыт для всех желающих. И ежедневно здесь собирался народ со всего графства с целью укрепления своего, обремененного тяготами буржуйской жизни, здоровья.
Площадку лорд должен был подготовить по присланным чертежам еще до нашего приезда. Место он выбрал рядом с теннисными кортами, что означало особое внимание лорда к новой для него игре.
Первым делом Матвеич достал рулетку и измерил все обязательные параметры площадки. Где-то что-то не сошлось на 1 см, но в целом довольный Матвеич поднял вверх большой палец, и удовлетворенный Каннингем стал нетерпеливо потирать руки.
Вокруг подтянулся любопытный народ. На соседнем корте миссис Каннингем, стройная высокая женщина с добрыми серыми глазами и приветливой улыбкой, и мисс Пумпердон изображали игру в теннис. С другой стороны площадки с длинным крокетным «молотком» прохаживался самый старший Каннингем – отец лорда, щупленький глуховатый старичок с лукавым взглядом и хитрой улыбкой из-под седых усов.
Степе, прошедшему необходимый тренинг в коридоре нашей московской квартиры, было поручено устанавливать фигуры и, заодно, обучить этому искусству «китайца». Степа лихо установил «пушку», а на исходную позицию вышел Матвеич для демонстрационного броска. Все почему-то заволновались, а больше всех Ленка, да так, что от волнения слегка прижалась к Джони, который, в свою очередь еще больше разволновался, что боялся даже шелохнуться.
Матвеич взял в руки биту, встал в стойку, прицелился и бросил. Бита в аккурат прилетела к основанию «пушки», от которой не осталось и следа. Это был бросок профессионала! То восхищение, которое наблюдалось в глазах Каннингема, не передать словами. Он больше ничего не хотел видеть и двинул на «кон», что попробовать самому.
Подражая Матвеичу, он поплевал на ладони, повторил позу и стал прицеливаться. Матвеич подошел к нему, чтобы внести коррективы в стойку, но не успел. А кто не успел, - тот опоздал! Лорд резко отвел бросковую руку назад для размаха и… звезданул не успевшему отойти в сторону консультанту тыльной частью ладони по глазу. Не ожидая встретить сопротивление со стороны постороннего объекта, его ладонь инстинктивно разжалась и бита, словно легкая стрела, выпущенная из лука, без всякого вращения полетела на соседний корт.
Не повезло мисс Пумпердон, которая в этот момент нагнулась поднять с земли мячик. Снаряд торцом угодил ей прямо в «десятку». Уверяю вас, что если бы у дамы ноги были расставлены чуть-чуть шире плеч, она бы точно лишилась девственности, если таковая у нее еще присутствовала. Дама не упала, а когда обернулась, ее удивленный взор был направлен почему-то на Степу. Лорд Каннингем кинулся к кузине, в лучших традициях английского джентльменства принес ей свои извинения, и попросил женщин во избежание рецидивов, перейти на другой корт.
Только после этого все внимание было переключено на пребывавшего в глубоком нокауте Матвеича. Глаз у него потихоньку заплывал, но, очухавшись, на вопрос, как он себя чувствует, от избытка эмоций сказал чисто русское: «А, хуйня! Пройдет!», и был готов к продолжению своей миссии. Лорд спросил: «Что есть такое «ху-инь-я»? Я ответил, что это профессиональный термин, обозначающий, что все в порядке.
Произошедшая осечка не выбила из колеи мистера Каннингема, азарт игрока пересиливал все остальное, и он решил повторить попытку.
Когда он встал на изготовку, все предусмотрительно ушли подальше за его спину, и только Степа с «китайцем» стояли впереди слева, готовые при необходимости быстренько установить новую фигуру.
При размахе ничего экстремального не произошло, но, на этот раз, лорд довольно поздно разжал руку, хотя вращение бите задать успел. Вращаясь пропеллером, снаряд полетел гораздо левее «города» с фигурой и на его пути была лишь только одна общая цель – Степа с прижавшимся к нему «китайцем». Надо сказать, что Степа продемонстрировал отменную физическую форму! Увернуться полностью он, конечно же, не успевал, но повернуться и пригнуться сумел. Поэтому снаряд, летевший с весьма приличной скоростью, во всю свою длину угодил бедняге прямо в зад и, затем, рикошетом задел по лбу «китайца».
Я знаю каков в гневе Степа и мысленно представил, как тот подберет сейчас дубак и превратит лорда Каннингема в отбивную. Но Степина реакция меня просто ошеломила. Он выпрямился, потирая ушибленное место, и сказал:
- Слушай, Серый, по-моему, надо сваливать! Он же нас тут всех перекалечит!
У «китайца» на лбу моментально выросла шишка, размером с сиську спасательницы Малибу. Но преданный азиат только замахал руками и запричитал: «хуинья, хуинья!»…
Я решил, что Ленке здесь уже оставаться не следует, так как способные к русскому языку англичане скоро будут крыть не хуже нашего, и попросил ее пойти погулять с Джони по окрестностям.
Тем временем слух о лорде-убийце, который «мочит» всех кого ни попадя окованной железом дубиной, моментально разнесся по спорткомплексу и народ, впопыхах собирая свои манатки, запрыгивал в автомобили и сваливал от греха подальше.
Однако лорд был неумолим. Он опять схватился за биту, и мне стоило большого труда уговорить его, прежде чем совершать броски, выслушать наставления Матвеича и сделать ряд имитационных упражнений.
Мы позанимались еще минут сорок, и когда у окружающих интерес окончательно угас, и все разошлись, Матвеич разрешил ему сделать несколько бросков с «полукона».
Затем мы договорились с лордом, что в дальнейшем обучение будет проходить по следующей программе: во второй половине дня Матвеич будет обучать лорда всяким приемам и упражнениям и задавать «уроки на дом», а по утрам лорд самостоятельно будет выполнять «домашние задания». Нам же в это время будет предоставляться «культурная программа».
Вечером я решил навестить пострадавших друзей. Глаз у Матвеича окончательно заплыл, но тот сильно не переживал. Его больше интересовал «учебный процесс». А вот Степу я застал голенького у зеркала, в которое он рассматривал простирающийся через оба полушария своей мощной задницы огромный синяк формы и цвета спелого баклажана. «Я же теперь неделю сидеть не смогу», - пожаловался друг, но в этот момент в дверь постучали, и после того, как Степа накинул на себя банный халат, дверь открылась, и в комнату вошла, держа в руках какие-то баночки и скляночки, мисс Пумпердон. Я с интересом посмотрел на Степу, а тот смущенно пояснил:
- Катрин (ого! когда успел!) – профессиональный врач. Она обещала помочь мне.
Я не стал мешать процессу излечения и пошел восвояси.
Ленку я не нашел. Она уехала с Джони куда-то на дискотеку. И я, оставшись в одиночестве, чтобы шибко не грустить, пропустил с самым старым Каннингемом по маленькому стаканчику "Белой лошади», и пошел спать.
Редактировано: 24 декабря 2004
